Корпорация мозгов

Эта история началась в 2015 году. Я тогда работал старшим ассистентом по 
проекту Нл50 в одной из закрытых лабораторий весьма глобальной и 
уважаемой корпорации, имя которой по этим же причинам я называть бы не 
хотел. Каждый день я приходил на свое рабочее место ровно без двух минут 
девять и ровно в одну минуту седьмого после обеда я покидал его.

Я был молод. Мне недавно исполнилось двадцать шесть лет и казалось, что 
вся жизнь лежит у меня на ладони, прозрачная и ясная как горная слюда. 
Работа мне нравилась. Скажу более того, иногда мне казалось, что в ней вся 
моя реальная жизнь. Сейчас я, конечно, понимаю, что перекладывание 
мензурок с места на место, кропотливый ввод и обработка полученных в 
экспериментах данных не самая интересная работа для молодых, жаждущих 
славы людей. Но тогда мне казалось, что Это – пик острия науки, а я 
покоритель этого пика. Старайся делать малую работу самым тщательным 
образом, и думай о ней как о большой работе, сказал когда-то один философ. 
В тот период моей жизни это было сказано обо мне на все сто процентов.

Проект Нл50 уже давно рассекречен, выжат досуха рекламными кампаниями 
и вряд ли кого сейчас удивит. Поэтому все, что бы я вам не рассказал, будет 
наверное вам уже известно. И все же хочу напомнить главное.

В 1981 году физики Герд Биннинг и Генрих Роррер из исследовательской 
лаборатории IBM создали сканирующий туннелирующий микроскоп, 
который позволил увидеть отдельные атомы. Через пять лет он был 
модернизирован и позволил не только наблюдать атомы, но и 
манипулировать ими. Еще через четыре года вышла в свет статья Айглера и 
Швейцера “Позициронирование отдельных атомов с помощью 
сканирующего туннельного микроскопа” и начало сбываться пророчество 
Феймана – весь мир обошла нанофотография с мозаикой символики IBM, 
выгравированная отдельными атомами ксенона на поверхности никеливого 
монокристалла с немыслимой атомарной точностью.

В то время мы занимались проблемами гендерной вакцинации и с 
достижениями наномедицины были знакомы в основном в теории. Но все 
изменилось в один день. Сверху пришел приказ срочно и повсеместно 
перейти на нанотехнологии и наша скромная лаборатория в течении недели 
была переделана в мини-нано-фабрику по производству опытных 
медицинских нанороботов для гендерной вакцинации крови. Но об этом чуть 
позже.

Вместе с установкой нового оборудования в нашей команде увлеченных 
собственными научными фантазиями холостяков появилась женщина. 
Конечно, мы старались не воспринимать близко ее половые признаки и 
держались с ней по-компанейски как и подобает всем членам нашей дружной 
корпоративной семьи. Тем более, что личные связи между сотрудниками 
строго регламентировались ведомственными циркулярами, которые 
запрещали обсуждение вопросов, не связанных с выполнением 
функциональных обязанностей. Новая сотрудница все это прекрасно знала  и 
понимала. И кроме этого, она еще знала что мы восхищаемся ее красотой и 
молодостью, мысленно сдерживая в себе позывы к природному естеству.

Звали ее Нейра. Ей было двадцать три. Год назад она закончила курс 
обучения по программе имплантации ассемблера Сторрса Холла и в течении 
всего года регулярно принимала участие в различных нанопроектах. К нам ее 
прислали с четкой поставленным заданием – разобраться с полученными 
нами результатами по гендерной вакцинации и провести ряд опытов по 
применению новой технологии замены в робототехнической крови мужских 
гормональных клеток. Как и всем, нам было не положено это знать. Поэтому 
то, что я вам только что сказал – результат анализа прошлых событий и 
возможности в конце концов сказать вам правду, какой бы странной она ни 
была на первый взгляд.

Итак, в нашей компании появилась она – жгучая рыжая бестия с 
прозрачными синими глазами и роскошными влажными губами. В белом 
лаборантском халатике она выглядила чертовски завлекательно, ибо сквозь 
стерильный хлопок просматривались все ее выпуклости и впуклости. К тому 
же от нее исходил совершенно неповторимый запах – едва уловимый пряный 
аромат, будоражащий наше сознание неожиданными фантазиями. Когда она 
загружала в васкулоид очередную порцию анализов, мы смотрели на нее, 
наверное так же, как смотрело три тысячи лет назад стадо голодных самцов 
на единственную в племени самку-мать. С каждым днем ее пребывания наша 
славная холостяцкая команда могла превратиться в виртуальное племя 
аппетитно млеющих мужских особей.

Возможно, кто-то из вас уже и не знает что такое васкулоид. Время бежит 
быстро и новое поколение технических юнцов со смехом глядит на 
творческие достижения своих отцов и дедов. Да ну ладно, напомню вам об 
этом, на всякий случай. Васкулоидная наномашина была создана для замены 
нанороботами человеческой крови на робототехническую кровь на основе 
идей Криса Феникса и  Роберта Фрайтаса, которые в далеком 1996 году 
придумали эту единицу сложной мультисегментной нанотехнологической 
медицинской роботехнической системы, способной дублировать все 
функции крови, включая циркуляцию дыхательных газов, глюкозы, 
гормонов, отходов, клеточных компонентов, процессов деления цитоплазмы. 
Эта агрессивная и физилогически навязчивая нанороботехническая система 
включала в себя 500 триллионов микроскопических наномедицинских 
устройства общим весом примерно два килограмма и потребляла от 30 до 200 
Ватт энергии. Система соответствовала форме форме кровеносных сосудов и 
служила полной заменой естественной крови. Считалось, что она позволит 
удалить из крови бактерии и вирусы, тотально уничтожить болезни сосудов и 
укрепить вены и артерии, что как вы понимаете является весьма нужным для 
наносолдатов будущих поколений.

Мы же занимались гендерной вакцинацией – удалением из крови мужчин 
половых клеток и всех возбудителей естественной сексуальной активности. 
Наши наносолдаты должны были быть послушными устройствами, 
способными выполнять задачи, а не искать удовлетворения своим 
потребностям. Такую задачу нам поставила корпорация, так хотело наше 
правительство, так хотел наш народ. Так тогда думал я.

Время расходовалось согласно утвержденного распорядка. Отработав смену 
мы рассходились по своим домам – комфортным серым ячейкам недавно 
построенного двухсотэтаэжного муравейника, специально 
спроектированного для размещения рабочего и технического персонала. 
Комната Нейры оказалась в тридцати номерах от меня и так получилось, что 
несколько раз мы с ней были соседями по скоростному лифту, доставлявшем 
нас после смены. Я обнаруживал ее по запаху, легкому аромату девичьей 
пряности, скользившему сквозь ровные ряды серых пассажиров, удобно 
сидящих в пластиковых креслах. У каждого из нас было свое место, свой 
медиавизор, свое биоместо, свой номер и своя жесто регламентированная 
инструкциями жизнь.

Нейра выходила чуть раньше меня. Точнее сказать, ее место выскакивало из 
лифта, разворачивалось и занимало положение для перевода пассажира из 
динамического состояния в статичное. Открывалась ячейка ее комнаты и она 
исчезала в ней до следующей смены. После очередного такого расставания я 
решил, что пора с ней познакомиться и отправил ей по внутренней почте 
письмо. Это не возбранялось нашими правилами. Сотрудники имели 
цифровые личности в корпоративной медиабазе и могли обмениваться друг с 
другом накопившимися мнениями, не вступая при этом в физические, а тем 
более биологические отношения.

Она ответила мне не сразу. Как и подобает порядочной женщине, ее ответ 
пришел только на третье мое сообщение. Письмо было короткое, несколько 
суховатое, но в целом, обычное для наших внутренних виртуальных флиртов. 
Такие письма, мог написать любой из почтовых роботов, работавших тогда в 
компании. Славу богу, тогда мы еще умели отличать человека от машины. Я 
ответил ей традиционным посланием и зачем-то добавил слово “целую”.

На следующий день Нейра увидела меня и по движению ее зразчков я понял, 
что она узнала меня по номеру. В тот памятный день она еще два раза 
посмотрела так на меня, и отправляясь домой у напивался в стремительно 
летящем по воздушной подушке лифте запахами ее пряных духов и алых губ 
на рыжем с голубыми глазами фоне. В тот вечер я впервые узнал, что такое 
мужская эрекция.

Наш неожиданный роман продолжался две недели. Я украдкой смотрел на 
нее, она кокетничала со мной едва уловимым движением глаз и тонким 
изгибом губ давала понять свои самые сокровенные мечтания, как думал я. 
По ночам я стал плохо спать. Мне снилась Нейра, ее нежное розовое тело 
освобождалось от белого казенного халата и впитывало меня как губка. В 
мутных голубых глазах растворялись мои страхи, а тело рвалось вверх и 
вниз, стремительно освобождаясь от накопившейся энергии. Письма от 
Нейры приходили мне каждый вечер, мы дружили, сплетничали и смаковали 
подробности событий, которые судя по электронной рассылке новостей 
творились в других отделах нашей необъятной организации. Мы стали с ней 
духовно близки – насколько это могла позволить среда нашего обитания. И 
нам захотелось большего.

Сейчас когда естественный секс стал достоянием только избранных жителей 
нашей планеты, а все остальные замечательно обходяться автоматами для 
удовлетворения гендерных желаний то, что получилось у нас может 
показаться странным и непонятным. Ведь если мужчина понравился 
женщине, или женщина мужчине все что им надо – это передать в такой 
автомат свой код и сложная наномашина в считанные мгновения создаст 
безопасный для общества коктейл, выпив которой организм получит эффект 
максимальной имитации любого из доступных человечеству оргазмов. Никто 
не пострадает, никто не родится от этой безумной автогаммной любви. Одно 
биороботехническое существо проведет имитацию контакта с другим и все. 

Но в наше время этого еще не было. Иногда случалось так, что мужчина 
хотел женщину, а она отвечала ему взаимностью. И они встречались как в 
старые добрые времена. Мы с Нейрой тоже хотели этого. Но мы были всего 
лишь сотрудниками по проекту, работавшим в уважаемой корпорации, 
правила которой не допускали социальные контакты, способные нанести 
хоть самый малый ущерб компании.

И тогда Нейра решила уговорить руководство проекта выбрать для 
запланированных опытов подопытным кроликом меня так, чтобы я об этом 
ничего не знал. Наш босс был славный малый. Он любил себя, свою карьеру 
и работу. Кроме того, он знал что лучше меня в делах нашей лаборатории 
никто не разберется и потому весьма подходяще было бы избавиться от меня 
так, чтобы никто не заподозрил в нем инициатора. Идея Нейры выбрать в 
качестве лабораторной крысы меня была для него более чем приятной и, 
таким вот образом, я неожиданно был вызван к нему в кабинет и 
проинформирован, что с данного момента в мой биорацион для повышения 
эффективности мозговой активности будет добавлен новый нанохимический 
реагент, содержание которого было утверждено Верховной палатой по 
нейродобавкам. В общем-то ничего не обычного в этом не было, нам всем 
периодически добавляли, удаляли либо меняли биорацион нейроактивности. 
Считалось, что так мы сможем принести большую отдачу для нашей 
компании, страны и народа. Я согласился, поставил подтверждающую метку 
и убыл на рабочее место, мысленно наслаждаясь предстоящей поездкой с 
Нейрой.

В тот вечер мы возвращались домой в стремительно бегущем лифте. Я 
вдыхал ее пьянящий пряный аромат и в теле моем звучал ее волшебный 
голос, который в отличие от механического синтезатора был глубоким и 
сытным на звуки, так мне тогда хотелось и казалось. Прийдя в домой, я 
нажал первую кнопку на коммуникационной панели и почувствовал как по 
пальцу прошел разряд, как если бы это был не палец, а другой орган моего 
тела. В сообщении от Нейры было сказано, что она хочет получить от меня 
ответ и как можно скорее. Я начал набирать ответ и тело мое затряслось от 
потока оргазматических разрядов, превративших его в сплошное мессиво 
наслаждений. Я умирал от охватившего всего меня чувства. И в какой-то 
момент потерял сознание.

Камеры слежения, размещенные в моей камере выживания, старательно 
снимала это действо. На следующий день все повторилось снова. И снова я 
потерял сознание от овладевшей мною страсти. И это тоже было снято на 
камеры. 

Через неделю маркетинговый отдел компании утвердил преложенный 
рекламным отделом демонстрационный медиаролик. Субъектом 
маркетинговой акции было новое наносредство гендерной вакцинации, 
экспериментальной основой которого были полученные камерами слежения 
в моем номере медиа-данные. А еще через неделю проект был подписан 
Советом директоров корпорации и выброшен на рынок в строго 
рассчитанных на прибыль объемах.

А я был уволен – как первый и последний потенциально способный быть 
неудовлетворенным потребитель самой передовой в мире нанопродукции, 
произведенной горячо любимой народом Корпорации Мозгов. Вслед за мной 
из компании была уволена Нейра.